Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

• День Космонавтики: 12 Апреля 2008
• День Космонавтики: 12 Апреля 2011

[587]

С опозданием, но не могу не опубликовать здесь один затронувший рассказ:

=*=
Че — День Космонавтики

рассказ
    

Командир корабля, ясноглазый русский парень,
Он улыбку свою всей Вселенной подарил.
Нет, не зря побывал первым в космосе Гагарин —
Он для нас дороги новые открыл!
«Гагаринский марш»

     Капитан Андрей Петрович Никшин, отставной пилот первого класса, вдруг неожиданно приглашён был в классы выпускные. В первый раз на его памяти районная школа решила провести открытый урок, посвящённый Дню Космонавтики. Скромная фиолетовая открытка, присланная Никшину, извещала его о том, что на уроке молодые районные дарования будут рассказывать о космосе через призму своего духовного видения. Внизу открытки стояла трогательная приписка: «Явка строго обязательна».

    Улыбаясь, Никшин выбирал парадную одежду. Двенадцать лет вдали от противоперегрузочного кресла не пошли его фигуре на пользу — синий парадный мундир морщил в талии, рабочий свитер с яркой эмблемой «Интеркосмоса» отчётливо выделял дефекты осанки. Сам Никшин не придал бы значения таким мелочам, но придирчивая внимательность его жены Олеси заставила отставного пилота пойти на мероприятие в тёмной пиджачной паре, украшенной четырьмя скромными рядами планок на груди и одним-единственным пилотским значком.
      — Раз о космосе снова писать начали, — заметил жене Никшин, завязывая галстук, — может, и летать скоро опять начнут. Молодёжь начала понимать это, похоже…
      — «Молодёжь», — ответила та с оттенком сарказма в голосе. — Ты, конечно, себя числишь стопроцентным стариком.
      — Ну, летать-то мне уже не придётся…
     Прихватив с собой ортопедическую трость, Никшин направился в школу пешком. Идти ему сегодня было нетрудно. Лужи сошли, кусты и деревья тронуло первой, едва наметившейся весенней зеленью. У самой школы на газоне одиноко вылез из грязи навстречу солнцу наглый жёлтый одуванчик.
     Миновав автомат с чизбургерами, опечатанный по случаю великого поста, Никшин протиснулся в школный вестибюль. Охранник осмотрел его пропуск, вежливо проводил до лифта: Андрей Петрович поднялся с комфортом на одиннадцатый этаж, прямо в зал собраний. Здесь его встретила полненькая дама чуть старше средних лет, в белом елизаветинском парике с буклями.
      — Никшин Андрей, если я не ошибаюсь?
      — Очень приятно, — кивнув, согласился с ней пилот.
      — Прошу вас пройти со мной. И ведите себя поаккуратнее — дети нервничают. Им может не понравиться выражение вашего лица.
      — Простите, я с дороги. Немного побаливают колени, но это пройдёт. Куда можно присесть?
      — Садитесь вот туда, — дама показала на возвышение у самой сцены, отгороженное деревянными перилами метровой высоты. — Там ваше место. И постарайтесь, чтобы зрители вас видели. Там вы будете освещены и хорошо заметны. Тросточку вашу под ноги положите. Кстати, хочу сказать вам сразу: урок будут снимать на стерео. Так что постарайтесь не бегать никуда… без нужды.
      — А по нужде можно? — хмыкнул Никшин.
      Дама в буклях смутилась:
      — Вы как маленький! Какая там ещё нужда! И самое главное, помните: нам и нашим воспитанникам нужна тишина.
      — О, по тишине я специалист. В космосе её сколько угодно.
      — Ну, раз так, идите на место. Я должна ещё встретить почётных гостей, мне некогда.
      — Хорошо, хорошо. Не подскажете, как вас зовут?
      — Меня зовут Груздеева Селена Мартемьяновна. Лучше запишите. Не дай бог, назовёте в камеру Еленой Мартьяновной или как-нибудь ещё. Всё, идите с богом. Трость уберите…
      Он кивнул и побрёл к загородке. За загородкой одиноко стояла узкая школьная скамья из прочного пластика. Сидеть на ней было неудобно и низко. Никшин убрал, как учили, тросточку под колени и вытянул ноги наискось. Так сидеть стало чуть удобнее. В лицо светила яркая прожекторная лампа, но он всё же разглядел, как полутёмный зал наполняется народом. Строго, организованными группами приходили дети и подростки, торжественно вплывали в зал в сопровождении мам и пап аккуратно одетые старшеклассники — творческие звёзды сегодняшнего праздника. За спинами у многих висели гитары. Пытаясь разглядеть среди старшеклассниц самых красивых девушек (Никшин подсознательно уверял себя, что сравнивает их таким образом со своей старшей дочерью), он обратил внимание на странную подробность: у многих молодых людей обоего пола рты были приоткрыты, нижние челюсти тряслись и покачивались при ходьбе. Андрей Петрович хотел крепко обругать в душе молодое поколение за то, что с открытым ртом ворон считают, но передумал и обругал гораздо мягче — за следование, вероятно, глупой и капризной моде.
      Пока он раздумывал над этим, на него наскочила Груздеева.
      — Ведите себя прилично! Я думала, вы всё же взрослый человек, ответственный, а вы развалились на скамейке, как хулиган! Нас же снимают, нас же в новостях покажут! Это же школа, поймите же вы наконец! Сядьте как положено.
      Настроение у Никшина начало понемногу портиться. Он хотел сказать, что пришёл сюда вовсе не для того, чтобы пройти ускоренный курс дрессировки. Однако, подумав о безвольно отвисших ртах, решил, что Селена Мартемьяновна совершенно права. Ему, пилоту, следовало в нынешнее фактически безвоенное время первому подать молодёжи пример бравой выправки. Поэтому он приосанился, подобрал ноги и сел так прямо, как только позволяла пострадавшая в последнем рейсе спина.
      — Вот так-то лучше, — удовлетворённо сказал Груздеева. — И помните — соблюдайте тишину. Мы слушаем здесь молодые дарования нашего района.
      Она убежала в полутьму. Никшин с трудом нашёл её взглядом — та сидела в первом ряду, предлагала соседям какие-то напитки с автоматической раздаточной тележки. Судя по часам, уже пять минут назад пора было начинать. Помня о необходимости соблюдать тишину, Андрей Петрович достал коммуникатор, отключил. Затем, чтобы не связываться с этим во время урока, заранее проглотил таблетки: ту, которую положено было пить до обеда, и ту, которую положено было пить каждые два часа днём и один раз — ночью.
      Свет в зале погас: судя по всему, урок начинался.
      На сцену вышла худенькая девушка с короткими каштановыми волосами, босая, с гитарой наперевес. Она объявила, что будет читать стихотворение под названием «Космос». В зале захлопали, ободряя.
      Девушка хлопнула ладонью по струнам и начала:

Пробегают твои обьятья,
Как несдержанной ласки стон,
Как удавы, мои заклятья
Оплетают твой вечный сон…

      Никшин прислушался, пытаясь оценить поэтическое творение. Если речь в стихах шла о космосе, девушка-поэтесса в его рамках должна была иметь относительный масштаб шварцшильдовской гравитационной аномалии второго или третьего порядка, сравнимой по скрытой массе с ядром приличной галактики. Преобразования, описанные в стихах, требовали колоссальных затрат времени и энергии. Но чем больше Никшин слушал стихотворение, тем больше он склонялся к мысли, что адресатом магических и поэтических обетований выступает здесь самый обыкновенный мужик. Во всяком случае, о космосе до поры до времени в стихах не упоминалось, а такие атрибуты, как «в стуке сердца — презренья жар», указывали скорее на млекопитающее.
      До космоса дошло только в пятой строфе:

И уносят тебя, незримы,
Сквозь чреду монотонных дней
Преподобные серафимы
В нежный космос любви моей…

      После преподобных серафимов следовала ещё строфа о неминуемой смерти. Затем девушка вновь ударила гитару раскрытой ладонью и сошла со сцены под обиженный плач струн.
      — Хлопаем, — скомандовали вполголоса из первого ряда.
      Зал дружно захлопал. Поаплодировал и Андрей Петрович, кляня себя за нечувствительность к поэзии.
      Второй номер открывался существом неопределённого пола — настолько неопределённого, что оно даже отказалось давать пояснения о своей половой принадлежности, когда кто-то из первого ряда спросил его напрямую. Раздвинув кудри и высвободив рот, существо сказало, что обычно поёт, аккомпанируя себе на укулеле, но тут укулеле как раз лопнуло, и ему придётся читать всё просто так.
      Читало оно вроде бы стихи.

Луны — дрянь лысая.
Кто себе лунные яйца высидит?
Какое безумие —
Даже смотреть в окно в полнолуние!
Кто же та тварь,
Что пронизывает лунную хмарь?!
Он, луноход —
Преступник и идиот…

— и так далее. Когда всё кончилось, в зале вновь захлопали по команде, в передних рядах заспорили об «эстетике катастрофы». Никшин по-прежнему не понимал, о чём вообще идёт речь. Радовало главным образом то, что его мнения пока не спрашивали.
      Стоило подумать об этом — тотчас прозвучал из первого ряда странный диалог:
      — А что об этой поэзии, простите, думает наш районный астронавт?
      Голос, задавший вопрос, принадлежал бритоголовому мужчине средних лет. Мужчина сидел в первом ряду и небрежно указывал на Никшина простертой рукой.
      — Он пока ещё проникается ритмами, — ответила на это Груздеева, качнув буклями в сторону спрашивавшего. — Вы же понимаете, это совсем другой стиль.
      Андрей Петрович мысленно согласился с ней: он и в самом деле привык к другому стилю.
      Следующим вышел на сцену подтянутый молодой человек в деловом костюме, с лицом образованного римлянина. Он прочитал короткий, но энергичный фантастический рассказ. В рассказе космос, окружавший Землю, представал злобным и волевым существом, заползавшим ночами в дома, где жили семьи космонавтов, и кравшим души их детей. Рассказ Никшину понравился, несмотря на свою агрессивность. Он с удовольствием похлопал в конце выступления — и обнаружил внезапно, что сделал это зря. Команды хлопать не было.
      На сцену взошла Селена Груздеева.
      — Я очень рада, что Вася решился наконец-то прочитать нам своё, скажем так, творчество, — сказала она, поджав губы. — Я хотела бы пояснить, что вообще-то это не наш профиль. Мы не занимаемся всей этой фантастикой, всей этой так называемой фэнтези и фантастической литературой. Нас интересуют прежде всего искания духа, человеческого надломанного духа, который ищет покаяния. И вот в этой связи мне хотелось бы представить одну девочку, которая должна стать настоящей звездой нашего сегодняшнего вечера, посвящённого великой, я не побоюсь этого слова — великой трагедии человечества и природы, Дню Космонавтики. Позвольте представить вам Аллу Алёнинскую, поэтессу, прозаика и драматурга, наше школьное сокровище. Она носит в себе драгоценный дар искусства, она — настоящее индиго, и поэтому для нас большая честь учить её, даже, я бы сказала, учиться у неё. Её дар так велик, что она должна была бы учиться, по большому счёту, не у нас, а в особенной школе для особенных, я бы сказала — для альтернативно одарённых детишек. И вот она создала недавно творение, которое она нам сейчас представит. Это творение — тоже особенное. В нём оригинально всё: стиль, сюжет, фантазия. Это смесь поэзии, мистики и прозы, подобной которой никто ещё никогда не пытался создать. Итак, приветствуем звезду сегодняшнего урока, Аллу Алёнинскую с её произведением «Волшебники против космонавтов, или Заклятие Звёздного городка»! Хло-па-ем!!!
      Под гром аплодисментов на сцену взобралась миниатюрная брюнетка, раскланявшаяся перед присутствовавшими. На брюнетке было чёрное декольтированное платье, и в вырезе декольте открывалось такое, что Никшин обомлел и застыл на месте. Он старательно попробовал внушить себе, что думает в этот момент о дочери — и не смог. Ханжество было не в его характере.
      — Я, — сказала брюнетка, — уже много лет работаю над материалом этого романа. В его основе лежит подлинная история. Но, поскольку весь роман не перескажешь и не издашь, я ограничусь краткой саморецензией. Это солитарное, как уже отмечалось, произведение — первый в истории русской классической литературы метатекст, созданный на аллохтонном для нашей культуры сюжетном материале. Итак, космонавты, которые рассматриваются мировой мифологической культурой как нарушители сакрального запрета, с самого начала собраны воедино магической силой, имя которой в романе не называется, в условное и невидимое на карте место под названием «Звёздный городок»…
      Никшин поднял руку.
      — Можно уточнение? — попросил он. — Звёздный городок — место абсолютно реальное. Я готов за это поручиться, так как жил и работал там четыре года…
      Селена Мартемьяновна, не успевшая ещё покинуть сцену, возмущённо поджала губы:
      — Извините, но мы слушаем здесь творчество Аллы, а не какие-то реалии, абсолютно не относящиеся к делу. Мало ли что вы там видели!
      — Я попросил бы дать мне несколько слов для комментария после выступления Аллы, — сказал он, поднимая руку.
      — Не вижу в этом смысла, — Груздеева пожала плечами. — Вы здесь вообще-то приглашены не для того, чтобы давать комментарии.
      Никшина всё же прорвало.
      — Простите, а для чего же я вам тогда нужен?
      — Для покаяния, — ответила вдруг вместо Селены Мартемьяновны альтернативно одарённая девочка-индиго. — Это день покаяния.
      — Что, что? — Никшин привстал.
      — День Космонавтики мы отмечаем теперь как день покаяния, — объяснила Алла, прикладывая руку к декольте. — Мы, наше поколение, считаем, что в этот день человек преступил недозволенный порог, заглянув за грань предназначенного ему местообитания. Все трагедии последующих дней — не более чем следствие этой преступной ошибки.
      — Вот как? — удивился Никшин. — А что вы скажете о причинах трагедии дней предыдущих?
      — Их причиной, как всем известно, был первородный грех. Причём тот же самый грех — любопытство. Не следовало, нарушая запрет, срывать плоды с древа познания. Не следует и тому, кто ползает, обращать взор вверх. Если существа, обитающие там, захотят содрать с себя покров тайны — они сами изберут для этого время, место и способ действия.
      Она уверенно повернулась к залу:
      — И вот как раз этому посвящена мифологическая часть моего произведения, — торжественно договорила она свою речь.
      Никшин тоже поднялся, опираясь на ортопедическую трость. Он на мгновение почувствовал себя ненужным и старым в этом изменившемся мире.
      — Чему же вы, — стараясь говорить твёрдым голосом, обратился он к Селене Мартемьяновне, — хотите научить детей на уроке по случаю Дня Космонавтики?
      — Ничему, — крикнули из зала.
      — Да, — подтвердила Груздеева. — Вы, видимо, неправильно поняли. Мы хотели на этом уроке научить не их, а вас. Научить смирению, любви, покорности, научить видеть красоту. Мы хотели, чтобы вы вместе с нами пришли к покаянию. А наши дети, невинные, непорочные дети, готовы отвести нас к нему. Они — наш свет. Вам всё понятно? — крикнула она в зал.
     Никшин поднял гривастую голову; глаза его под высоким лбом вспыхнули упрямым пламенем.
      — Мне, знаете ли, каяться пока не в чем… — чётко, раздельно сказал космонавт.
      Женщина в буклях отшатнулась от него.
      — Это не взрослый разговор, — прошептала она полурастерянно. — Это не серьёзный разговор…
      — Это вполне серьёзный разговор, — поправил её Никшин. — Если вы знаете, что такое труд космонавта, вы не будете осквернять его измышленными опусами о покаянии. У меня есть на этот счёт пара историй, которые людям, не покидавшим Земли, покажутся странными сверх меры…
      Он заговорил, обращаясь к залу. Говорил он страстно и медленно. Он не учил. Не морализировал. Он просто рассказывал. Аудитории Никшин не боялся: рассказывать он умел. Все космонавты — прирождённые рассказчики, не хуже моряков; семь-восемь месяцев однообразного пути требуют умения умно развлекать друг друга. Пустой болтовне и мелким конфликтам в космосе не место. Безмолвие вакуума требует увесистого и точного слова — такого, что само по себе способно отделить свет от тьмы и твердь от хлябей, чтобы придать плавающему в невесомости космического бытия сознанию реальную и зримую опору. Будет ли интересно молодым? Про космос сейчас редко рассказывают. Пишут ещё меньше. Как будто там, за зеркалом атмосферы, нет места человеческой страсти, настоящей, чистой и сильной!
      Его слушали все. Он рассказал всего три истории, три рассказа о схватке человеческой воли с безмолвием иных миров: трагедию, драму и анекдот. Этого хватило. Дети в зале сидели как завороженные. Подростки черкали в коммуникаторах, пытались уловить рассказы в сеть микрофонов. Никшина пытались остановить — и Груздеева, и какой-то мужчина-педагог; зал не дал прервать его. Закончил он ровно за пятнадцать минут: сказалась привычная чёткость речи, уважение ко времени, выработанное на редких и оттого дорогих сердцу сеансах связи с родной планетой.
      — Что вы наделали?! — в отчаянии шептала Груздеева. — Это ведь контрольно-показательное мероприятие. У нас комиссия из епархиального управления образования… У нас ведь великий пост… тематический план… покаяние… вторичная психообработка элитной аудитории! Вы всё сорвали! Всё! И зачем? Кому теперь здесь вообще нужен ваш вшивый космос?!
      — Я просто хотел сказать им, — ответил Никшин, — что они не те, кто ползают. Им тоже следует обращать взор вверх. Они имеют на это полное право. Несмотря ни на что. Как мы.
      Прихватив свою трость, он направился к выходу из зала.
У самого выхода Никшина нагнал тот парень, что читал рассказ про зловещий космос.
      — Ещё что-нибудь расскажете? — немного запинаясь, спросил он.
      — Обязательно, — кивнул ему Никшин. — Это будет очень полезно, на мой взгляд. Понимаете, для мозга вредна диета. Мозгу для нормального функционирования нужны три гормона: холестерин, адреналин и правда. А вас тут, гляжу, совсем натощак держат. Так что, — он передал парню свой контактный код, — я полностью к вашим услугам. Заходите вечером, в любой день недели.
      Их обступила стайка любопытствующих:
      — А мне можно?
      — И мне?
      — И мне? — неожиданно подошла к Никшину Алла Алёнинская. — Мне на самом деле было очень интересно.
      Её грубо выдернула из толпы за руку другая девушка: худая, длиннорукая, татуированная.
      — Даже думать не смей! — громко прошипела она Алле на ухо. — Как же наши тайные клятвы? Ты просто не сможешь тогда творить! Ведь ты и я…
      Никшин тотчас потерял их из виду.
      Зато к нему пробилась сквозь толпу та босая девушка, которая читала в начале урока стихи о нежном космосе души. Смущённая и раскрасневшаяся, она протянула Андрею Петровичу маленький букет из жёлтых и синих цветов.
      — С Днём Космонавтики, капитан Никшин, — сказала девушка.
      И тотчас со всех сторон наперебой послышалось молодое, полное торжественной радости приветствие:
      — С Днём Космонавтики!

=*=

Via RBS-Vader from http://with-astronotus.livejournal.com/?style=mine

[587]

Бардовская песенка ко Дню Космонавтики от Всеволода Емелина:

Хрустит на треснувшем бетоне
Под башмаком разбитый шприц.
На позабытом космодроме.
Пьёт астронавигатор Пиркс.

Вокруг ржавеют звездолёты,
Шуршат пакеты из-под чипсов,
Дрожит стакан в руке пилота,
Кинжалом в горло входит виски.

Припев.
Молчит застывший генератор,
Туман вонючий застит звёзды.
Простите, астронавигатор,
Что мы умеем только ползать.

Он помнит старт с Альдебарана,
Двойное солнце на Ириде,
Где схоронили капитана.
Никто их больше не увидит.

Когда защита силовая
После атаки отказала
И били лазеры сверкая
Над морем жидкого металла.

Качали вакуум насосы
Второй пилот кричал: «Спокойно!»
Жужжа, титановые осы
Рвались в отсеки сквозь пробоины.

Сочилась кровь из гермошлема
Не разберёшь, кто мёртв, кто ранен.
Наружу вырванные вены
Переплетались с проводами.

Припев.
Оглохший радиолокатор
Антеннами хватает воздух.
Прощайте, астронавигатор,
Нам остаётся только ползать.

Он был бессмысленной ошибкой
Отчаянный штурм Альдебарана.
Остались шрамы на обшивке
Незаживающие раны.

Зачем вообще двойное солнце?
Зачем космическое пламя?
Для бюрократа и торговца
И менеджера по рекламе.

Зачем лететь быстрее света?
Чтоб обнаружить за кормою —
Родная синяя планета
Вдруг стала чёрною дырою.

Припев.
Давно разбит иллюминатор
Грязь в ваннах для анабиоза.
Отстаньте, астронавигатор,
Мы выбираем — вечно ползать.

=*=

Источник: http://emelind.livejournal.com/81858.html?style=mine

P. S. Из комментариев узнал, что «Буран» — корабль многоразового использования, созданный в последние годы жизни СССР в противовес штатовскому «Шатлу» (в его проектировании, в частности, принимал активное участие АПРОДОС одна из кафедр ТЭФа), отдали не на ВДНХ, а продали в музей немцам: http://pike-27.livejournal.com/47424.html
Украине и многим украинцам, впрочем, вообще похоже наиболее симпатичен вариант «банановой республики», увы и ах...

[587]

2-го июня 1983-го года с космодрома «Байконур» был поднят орбитальный зонд «Венера-15». На орбиту «утренней звезды» он вышел 10-го октября. Седьмого июня того же года был запущен зонд «Венера-16», через два года за ними последовали аппараты «Вега-1» и «Вега-2». На этом венерианская программа СССР была свёрнута, с тех пор к Венере СССР или странами СНГ не было запущено ни одного аппарата. Двадцать три года нас там нет. Двадцать три года у нас ничего венерианского нет, есть только венерические, да и те — заболевания...

Via http://qlman.livejournal.com/287671.html?style=mine

[587]

Не знал, честно говоря, этого:

=*=
Когда "Феникс" готовили к старту, любой пользователь Инета мог зарегистрироваться на сайте НАСА и записать своё имя на диск. Ну вот я всю нашу семью и записал. Ещё наши имена есть на марсоходах, на "Селене", на КА, улетевшем к Плутону, и на "Кеплере", который ещё только собирается стартовать. В России, к сожалению, желание записаться на космический диск стоит денег и немалых. Спрашивается: кто больше думает о привлечении интереса к космосу и космическим исследованиям? Ответ очевиден.
=*=

Может кому-то известно, когда подобные вещи ещё планируется? Сходу что-то не нашлось, а выглядит — весьма заманчиво.

[Path]

Может кому-то известно, когда подобные вещи ещё планируется? Сходу что-то не нашлось, а выглядит — весьма заманчиво.

А что именно заманчиво-то?
И зачем имена пользователей интернета на жестком диске марсохода?

[587]

А что именно заманчиво-то?

Данная инициатива, а именно «отправка» имени на жёстком носителе за пределы Земли.

И зачем имена пользователей интернета на жестком диске марсохода?

Чтобы самому (ну или потомкам) найти впоследствии имена. Ну и просто «застолбиь территорию».

[587]

1961-2009 = 48 лет космической эры. JFYI...

Идеологически и классово верную ссылки показал недавно [b]RBS_Vader[/b]: http://go2starss.narod.ru/ — посвящённый теме межзвездных путешествий. Внимание больше уделяется, прежде всего, научным и инженерным проблемам таких полётов. Хотя чётко отделить инженерную сторону вопроса от философской вряд ли получится. Поэтому неким фоном проекта предполагается (квотой 1/4) обсуждение общих проблем экспансии разума во вселенной.


P. S. Во вложении пример газеты 48 летней давности (via)

[587]

Встретилось намедни: http://m-ike.livejournal.com/168101.html

Век жив — век учись. Только что узнал, что первое животное в космосе была не Белка, не Стрелка и даже не Лайка, а...

http://www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=104578202
In 1947, the United States sent up fruit flies, which were the first living things to travel into space...

[587]

Напомнили ещё прекрасное:

=*=
lj://saash пишет, @ 2005-06-16 01:04:00

Понимаете, Игорь, вас всех готовили в космонавты. Должны были появиться десятки, сотни миллионов космонавтов – все, кто мечтал об этом. Вы ведь не думаете, что дети сами решали, что они хотят быть космонавтами? Трёхлетний ребенок не может проснуться утром и придумать, что он хочет летать в космос. Детям объяснили, о чём они должны мечтать. Это было частью подготовки. Какая-то грандиозная операция – колонизация дальнего космоса, геноцид инопланетян. Не помню, что именно. В любом случае – сплошная маниловщина. Потом, конечно, пришёл кто-то умный, планы поменялись, вы оказались не нужны. Сначала вас хотели ликвидировать – Третья мировая, Дарт Рейган, забриски мёртвого человека. Но снова появился кто-то умный и предложил оставить про запас. Переподготовкой, конечно, никто не стал заниматься – лишние расходы. Кто выживет, тот выживет. Это как в фильмах про киборгов, которых вырастили безумные учёные и оставили маяться, когда Пентагон перестал финансировать программу. Они бродят по огромным парковкам возле моллов и что-то ищут в небе. Вы пытаетесь понять, почему всё так нелепо и нескладно, почему хочется футбол и лететь с балкона, ломая ветки тополей. Просто вас готовили совсем к другому. У вас отняли способность любить, оставив только инстинкт размножения, – когда долгие месяцы несколько десятков человек заперты вместе в корабле, лишние конфликты ни к чему. Вам нужны перегрузки, жёсткое излучение, вода из мочи – вот почему вы так старательно травите себя. Земля – слишком уютная для вас планета. Вы тыкаетесь во все углы этого мира, обдирая в кровь лицо и коленки, и пытаетесь по запаху найти для себя место. Навигаторы стали программистами, пилоты гоняют в тонированных «девятках», специалисты по негуманоидному разуму пишут в живой журнал. И ничего уже нельзя сделать – вмешательство было на уровне ДНК. Ваши дети будут космонавтами. Ваши внуки будут космонавтами. Вы пишете книжки о космонавтах и для космонавтов, и все картины, все фильмы, вся музыка – это разные истории о Гагарине, который проспал 12 апреля. Глухой Циолковский и мёртвый Гагарин – вот кто правит вашим миром. Странно, что вы ещё живы. То есть вы молодцы, конечно, но вас очень жалко. Так брезгливо и трогательно.
=*=

Источник: http://saash.livejournal.com/205336.html

[587]

Как продолжение и иллюстрация предыдущего поста — очень «нетрадиционный способ ухода из политики» (via).

=*=
Батурин, Юрий Михайлович
российский политик и космонавт

Карьера:
* После окончания в 1973 году МФТИ работал в ЦКБЭМ (ныне РКК "Энергия" им. С.П. Королева).
* С 1980 по 1990 год на научной работе в Институте государства и права АН СССР Работал младшим научным сотрудником, научным сотрудником, старшим научным сотрудником
* С 17 мая 1990 по 2 января 1992 г. работал консультантом помощника Президента СССР
* В 1991 году - постоянный консультант программы "Итоги" (1-ый канал ТВ).
* С 1993 года по 1994 год работал помощником Президента России по правовым вопросам,
* В 1994 — 1996 помощником Президента России по национальной безопасности
* С 1996 по 1998 - помощник Президента России.
* В 1994—1996 и 1996—1997 руководил Комиссией по высшим воинским должностям, высшим воинским званиям и высшим специальным званиям Совета по кадровой политике при Президенте России (до её упразднения; в перерыве этот пост занимал А. И. Лебедь).
* С 25 июля 1996 по 28 августа 1997 секретарь Совета обороны России (этот совет создан как «сдержка и противовес» усилившемуся при Лебеде и И. П. Рыбкине Совету Безопасности России, в марте 1998 упразднён за ненадобностью).
* На июль 1998 г. являлся штатным профессором МФТИ (политико-правовой анализ с элементами математического моделирования политических процессов) и факультета журналистики МГУ (право массовой информации), а также зав. кафедрой компьютерного права МИФИ.
* До июня 1997 г. Батурин еще и преподавал в МГИМО, но временно прервал преподавательскую работу на период подготовки в Центре подготовки космонавтов.
* В 1998 году назначен на должность космонавта-испытателя РГНИИЦПК им. Ю.А. Гагарина.
* С 1 июня 2000 заместитель командира отряда космонавтов РГНИИЦПК им. Ю.А. Гагарина.

Принимал участие в двух полётах в космос — Союз ТМ-28 (1998) и Союз ТМ-32 (2001), в общей сложности 19 суток.
=*=

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Батурин,_Юрий_Михайлович

[kage-kun]

Тематический бамп.

[587]

С Днём космонавтики! Космос должен быть нашим! Космос будет нашим!


P. S. Здесь можно увидеть реконструкцию полёта «Востока»: http://www.youtube.com/watch?v=ygVYP79AHE0

[kage-kun]

Тематический бамп.

[voron]

С днем, коллеги!)

[Alex_Fox]

С днем, коллеги!)